Фандом: Тор, впринцыпе, что уж тут (не настолько я знаю мифы, да и в них как-то с творчеством страшно лезть)
Автор: Ярта
Дисклеймер: мифология - народная, марвел - американский, трава - моя.
Размещение: спрашивайте, ладно? Мне не жалко.
Персонажи: Один, Локи, Фригг
От авт: с призрачной надеждой на продолжение. Да, я умею писать только чайными ложками.
LeeLana, только как-то так получается))) Надеюсь оно всё же нормальное и тебе придётся по душе


читать дальше Тор выходит, хлопнув дверью. Тор зол. Тор обижен.
Тор просто не понимает.
А Локи устраивается удобно на подлокотнике трона и довольно смеётся, опираясь на плечо Одина. Младший принц Асгарда, приёмный сын Одина никогда не смеялся так. Он улыбался, ухмылялся, порой срывался на злой, почти истеричный хохот, но такого открытого веселья за ним никто бы не вспомнил. Кроме Одина, сохранившего воспоминания их жизней до предыдущего Рагнарёка.
А теперь их вернул и Локи. И чёрный уголь его волос разгорается ярким огнём, рассыпаясь по плечам рыжей волной. А на плечо всеотца опирается отнюдь не одинокий сын, но нагло самоуверенный побратим.
Отец дружин встаёт с трона и насмешливо посмотрит на Локи.
-Зачем ты это сделал?
-Твоему сыну пора привыкать, что я другой, - невинная улыбка, небрежный наклон головы.
-Твоему брату…
-Моему брату, - мурлыкающе перебивает бог обмана, - пора вспоминать, какой я.
Один тяжело вздыхает:
-Я помню.
Локи снова хохочет, откинув голову назад.
-И сожалеешь, - он спрыгивает на пол, подходит медленно, заглядывая в глаза, - а хочешь, - опускается на колени, касается губами широкой ладони, - я стану твоим слугой? Разве ты не этого хочешь, мой бра… царь?
Всеотец сжимает бессильно губы от ярости и унижения. Невозможно видеть опущенную покорно рыжую голову, слышать почтительные интонации в едком, как кислота голосе. Это как пощёчина, как плевок в глаза от того, с кем мешал кровь, с кем вместе бродил по миру, с кем творил и рушил. Кого связал и бросил в Хельхейме, оставшись в гулком одиночестве ожидать его смертоносного возвращения.
И глупо и наивно было бы полагать, что Обманщик забыл и простил. Хитроглазый умеет и любит мстить. Голосом, интонациями, почтительностью, возводящими между ними непреодолимый барьер, который Один не знал как разрушить.
-Я не этого хочу.
-А чего? – резко вскинутая голова на длинной шее, насмешливо-шальные глаза. – Думай, Один, пока у тебя есть время. Пока я щедрый…
-Сын…
Локи сжимает ладонь побратима, не делая пока попыток встать, и очень серьёзно качается головой:
-Нет, Один. Не сын. У меня есть родители, я это знаю, помню. Я не собираюсь отказываться от них, - тихий равнодушный смех. – Но и ты от меня не избавишься.
Всеотец хватает рыжего за подбородок, заставляя смотреть себе в глаза:
-Даже не собирался.
-Действительно, ты надеялся меня перевоспитать, усыновив, не так ли? – поднимается одним слитным движением, дёргает головой, вырываясь из чужих пальцев. – Или просто не мог не поторопить события, о мудрейший из… а, впрочем, в этот раз ты потерял глаз не за мудрость, верно?
«А за меня», - смеялись зелёные глаза. И Один просто молча махнул на дверь, не желая продолжать этот разговор. Он слишком отвык от этой сволочи, от которой был не в состоянии избавиться. Поэтому ему надо было немного времени. А пока пусть настоящего Локи вспомнит Асгард.
-Обмен был не равноценным, да? – на последок, уже закрывая за собой двери, прошелестел Локи, предвкушая встречу со старыми-новыми знакомыми.


АПД Фригг не понимает, что происходит с её младшим сыном. Она смотрит ему в глаза и видит вместо глубоких, затянутых льдом, озер – яркое злое пламя. Он всё так же почтительно склоняет голову при её появлении, но в этом жесте больше нет ни робкого поиска тепла, ни отчуждённой вежливой обиды за обман, ни хотя бы почтительности к царице, которую он изображает. В этом есть лишь игра и насмешка. Локи играет, Локи веселится, Локи не замечает никого кроме Одина. Но это уже не жажда признания отца, не попытки доказать ему что-то или превзойти в его глазах старшего брата. Нет, это приглашение, это насмешка и вызов, это ядовитая, медленная месть…
У Фригг земля из под ног готова уйти, когда она замечает это. И уходит потом, когда, оставшись в одиночестве, жена Всеотца окончательно понимает, что увидела.
Её младший сын сильно изменился в Мидгарде. И она уже не уверена, что это её сын.
Фригг мудра, как бывают мудры только матери и жёны. Но она всё ещё слаба, она не знает чему верить – памяти или глазам, она хочет опоры, защиты и понимания. Фригг идёт к мужу, чтобы задать вопрос, который терзает её сердце и выпивает силы. Но Один смотрит так, будто мысли его далеки от неё бесконечно, и отвечает глухо и равнодушно:
-Он никогда не был нашим сыном, разве ты забыла об этом, Фригг? – её имя звучит в его устах мягко и обтекаемо, как будто он пытается сгладить углы, притупить кромку кинжала, который загоняет ей под сердце своим ответом, но от этого богине лишь больнее.
-Он наш сын, - отчаянным шёпотом, надеясь успеть убедить, доказать…
Поздно.
Один принял приглашение. Шагнул в игру Локи, отбросив прошлое и сожаления.
Они делают ставки, а она уже безнадёжно и окончательно проиграла.
Фригг без труда читает это в глазах своего такого любимого и такого ненавистного сейчас мужа.
-Вы ошибаетесь, - голос Локи скользит ей прямо в уши, а его тонкие пальцы сжимают её хрупкие плечи. – Но Вам не стоит об этом плакать, Ваше Величество, - нежно, утешающе. – В этом нет никакой трагедии, уж вы мне поверьте.
Фригг передёргивает плечами и отстраняется. Локи никогда так не говорил. Её Локи – никогда. На секунду ей хочется уничтожить эту химеру, притворяющуюся её любимым сыном, но… Это настоящий, самый настоящий Локи. Тот, которого она растила и воспитывала, даже не смотря на то, что всё прошлое, которая она помнила, сгорает в его глазах ежесекундно. И в этих глазах больше нет боли и тоски. Злость и веселье, ирония и безразличие, но нет больше той безнадёжности, что выворачивала ей душу из года в год.
Возможно, это стоит их прошлого.
Наверное, это стоит того, чтобы никогда не услышать от него «мама».
Вероятно, её муж и в самом деле оказался мудрее всех…
Что ж, она не будет пытаться вернуть в глаза Локи, своего Локи, отчаяние и боль. И пусть считает себя и её кем хочет, если это позволяет ему чувствовать вкус жизни.

Царица выходит, и Один переводит взгляд на… Обманщика. Всеотец всё ещё не решил окончательно, кем хочет видеть Локи:
-Не ожидал, что ты будешь к ней так… мягок.
Локи наклоняет голову к плечу:
-И поэтому решил ударить сам? – смешок. – Зря старался, если бы я захотел – это бы ничем не помогло, ты же знаешь… но за старание хвалю, - треплет отца дружин по плечу, игнорируя яростный взгляд. – Но всё же она была неплохой матерью для меня, пока я был лишен воспоминаний.
Один поворачивает Локи к себе рывком, заставляет смотреть глаза в глаза. Ему надо знать, ему надо знать наверняка, ведь это его семья:
-Поэтому ты простил её?
Локи улыбается зло и равнодушно:
-Поэтому я решил, что с неё хватит того, что ей и так придётся пережить.
-Значит, ты просто не будешь прилагать дополнительных усилий? – почти с отчаянием спрашивает Один. Но у Локи хороший слух, очень хороший, лучше чем у кого либо в Асгарде, и он не слышит в голосе побратима ничего кроме усталости.
-Не правда ли я добр? – насмешка, издёвка.
-Да, - откровенно и прямо.
Это первый раз в этом круге перерождений, когда они смеются вместе, стоя рядом и не отрицая друг друга.
И совсем не важно, что смех этот тяжело назвать весёлым.

Хемдайль смотрит совсем в другую сторону. Ему повезло.

запись создана: 17.11.2011 в 16:42